Неточные совпадения
На первом беспрестанно встречаете вы длинные ряды обозов, нагруженных товарами; там же лежат богатые и торговые села: Богородское, Ухтым, Укан, Уни, Вожгалы (последние два немного в стороне) — это центры местной земледельческой промышленности; на втором все пустынно, торговых сел вовсе нет, и в течение целой недели проедет лишь почтовая телега, запряженная парой и везущая два предписания и
сотню подтверждений местным дремотствующим властям, да
письмо к секретарю какого-нибудь присутственного места от губернского его кума и благо-приятеля.
Но истина скоро открывается; граф узнает все: просит у Мирошева прощения, чествует у себя в доме, прекращает тяжбу, снабжает
сотнею рублей на возвратный путь и берет честное слово с Кузьмы Петровича, что он, немедленно по приезде домой, пошлет за управителем и прочтет ему бумагу и
письмо, запечатанное графскою печатью.
А извещалось в том
письме, что божией волею случилось с Прохоровым несчастье. Попал он под колесо машины и умер мученической смертью, раздробленный ею на
сотню мелких кусков.
Под впечатлением этих образов и написал он
письмо отцу, и только чуткое женское сердце матери отгадало настроение сына за
сотни верст, и Фанни Михайловна, как, конечно, не забыл читатель, воскликнула...
Письмо Николушки было прочитано
сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук.
Обегал всех знакомых, обил
сотни две порогов, всюду совал свои рекомендательные
письма — никому и ни на какой черт не нужен «честный и добросовестный работник». А советов много. Одни с высоты своего патриотического величия рекомендуют работать для войны и «мобилизовать промышленность» вместе с богачом Рябушинским; другие же, более практичные, советуют примазаться к войне и сосать ее подобно тому, как невинный младенец сосет грудь матери… судя по Николаю Евгеньевичу, занятие весьма питательное.
Оно неосновательно, потому что главным поводом своего появления выставляет большое распространение моего совращающего людей лжеучения, тогда как мне хорошо известно, что людей, разделяющих мои взгляды, едва ли есть
сотня, и распространение моих писаний о религии, благодаря цензуре, так ничтожно, что большинство людей, прочитавших постановление синода, не имеют ни малейшего понятия о том, что мною писано о религии, как это видно из получаемых мною
писем.